Заметки по обсуждению мигрантского вопроса Коммари и Синей Вороной
Я так скажу: Коммари во многом не прав, но и Синяя Ворона тоже. Коммари в корне неправильно подходит к вопросу уже́ тогда, когда обозначает иммигрантов как «других». По сути же это не некие посторонние «они», это тоже «мы». Это не «эмоциональная
» разница или проблема, а именно что идеологическая. Ворона к этому подходит, когда формулирует различие между восприятием иммигранта как объекта и как субъекта, только почему-то записывает это различие в эмоциональное, тогда как оно совершенно идеологическое. Эмоциональным оно представляется тем, кто не осуществляет политического рефлексирования.
Вопрос о том, кто такие «мы» в первую очередь — это вопрос идеологический. И в этом вопросе одни «мы» оказались в противоречии с другими «мы». И тут Ворона, в свою очередь, ведёт не туда, когда пытается обесценить и выкинуть это противоречие, как будто не существующее, надуманное, не заслуживающее внимание и устранимое простым усилием воли. Она делает это буквально в две фразы: «Дальше начинаются фантазии про то, что „все они“ приехали из якобы каких-то „кишлаков“, что все они такие, все они сякие, и все они члены кланов. Обычный набор предрассудков
». Но ведь эти представления не на пустом месте возникли и не придуманы правыми идеологами с нуля. Они в неизбежно искажённом виде представляют объективную реальность. Конечно, фантазий хватает, только настоящие фантазии, вроде удивительно распространённого убеждения, что, де, никто из [российских] иммигрантов не работает, а они все только наркотиками торгуют, в тексте Коммари отсутствуют. Когда я читаю даже не Коммари, а националистическую публику, я вижу, что надуманные претензии смешиваются у них с реальными в соотношении примерно два к одному. То есть неправильно сказать, что это всё правда, но совершенно неверно и отметать всё, как «фантазии
».
Посмотрим на сформулированное в цитате. Не буду говорить за Финляндию или Германию, но в России подавляющее большинство иммигрантов происходит из стран с преобладанием сельского населения (Таджикистан, Кыргызстан) или, во всяком случае, очень значительной его долей (Узбекистан, Туркменистан, Азербайджан); и даже городское население этих стран отчасти вчерашнее сельское. Так что, да, из «кишлаков», из деревни. Это объективный факт.
В этом аспекте рассматриваемое противоречие вообще не является этническим. Это давно и хорошо известное противоречие города и деревни. Когда в русские города в процессе урбанизации хлынула масса русского сельского населения, мы наблюдали в принципе такое же социальное напряжение (и сопутствующий всплеск преступности). В данном случае оно отягощено различиями в языке, внешнем виде, культуре. Даже самые толерантные люди неизбежно думают что-то вроде «мало нам своего варварства…».
Ворона вменяет в вину Коммари, что он, де, «пишет о том, что вот ходят тут какие-то женщины в платочках, „
». Это так, но где тут «еще и с тремя-четырьмя детьми
“прямое оскорбление
», где призыв к «коллективной ответственности
» и тому, чтобы «страдали 999
» (из условной тысячи)? Это просто наблюдение и констатация факта, что такие наблюдения вызывают массовую тревогу у коренного, прежде всего городского населения. Коммари написал даже грубее: не «в платочках
», а «замотанные в тряпки
». Для местных это выглядит именно так, это не Коммари присочинил. Тем более, он не призывал «убивать, щемить, запрещать каким-то другим людям нормально жить
».
И если кто-то спешит оскорбиться и приходит в чужой журнал «оскорбить в ответ
», а Ворона ещё такое поведение защищает, это просто попытка затыкания рта. Ворона бы ещё «отменить Коммари
» призвала. Думаю, пусть человек лучше выскажется неудачно, чем не выскажется никак из страха, что его кто-то назовёт «финским нациком
» (Коммари и так из боязни показаться своей публике недостаточно краснознамённым и твердолобым не в состоянии встать на сторону антифашистской войны, а из боязни я уж не знаю чего, видимо, показаться недостаточно либеральным — не обуздывает хамов и троллей у себя в комментах), и под давлением диктата политкорректности проблема будет лишена действительного обсуждения.
А обсуждать тут есть что. Если приглядеться к «восточным» дамам в платках, часто можно обнаружить детали совсем другого характера, не укладывающиеся в стереотипы: они нередко бывают накрашены, элегантно одеты, ведут себя свободно, даже командуют мужьями. А встречаются мигрантки и вовсе без платков, не говоря уже о «тряпках
». Бывает всякое. Ассимиляция, так или иначе, идёт, и я неоднократно наблюдал, как дети иммигрантов гуляют и разговаривают с местными детьми, явно принимающими их за своих. Но в то же время понятно, что тревожит местное население — культурная архаизация. Тут даже не в исламе соль. У нас в стране издавна живут свои мусульмане. Но наименее урбанизированная мусульманская страна — это, видимо, Афганистан. А Афганистан — это вам не Иран и не Татарстан, и, на талибов глядючи, Рамзан Ахметович не скажет «о, класс, давайте как у них сделаем», а что скажет Дарья Александровна (Искандеровна, так-то), я, наверное, даже не решусь сформулировать. И вряд ли оправдано отрицать всякую угрозу при наплыве сельского населения, тем более, когда ассимиляция объективно затруднена, как сейчас.
Среди русского населения, даже среди националистической публики, даже, что называется, воцерковлённой, нетрудно заметить выраженные опасения перед христианским фундаментализмом. Почти никому не нравятся покушения на эмансипацию и секуляризм. А ведь христианство, несмотря на нынешнее политическое наступление, было в огромной степени обуздано индустриализацией, урбанизацией и, до кучи, Советской властью. Привычны и терпимы в нашем обществе и давно знакомые умеренные формы ислама. Но правильно ли упрекать людей в опасениях перед радикальным исламом? Даже если бы не было травматично воспринятых обществом террористических актов. В конце концов, православные славяне в ВСУ убили больше русских, чем исламские террористы. Многие известные теракты совершали украинцы или русские и даже в «Крокус Сити Холле», хотя исполнители были таджиками, заказчики, видимо, необандеровцы. Но всё же религиозный фундаментализм благоприятствует и терроризму тоже.
«А мы как относимся, когда оскорбляют русских? Как-то иначе, что ли?
» — пишет Ворона. За неё не могу сказать, но на самом деле это не такой уж исключительный случай, когда за некультурность соотечественников приходится краснеть. Чего стоит хотя бы нелепый раздутый страх перед трижды запрещёнными и про́клятыми ЛГБТ или повальное неумение упорядоченно пользоваться дверьми в общественном транспорте. Оскорбляться во всякой ситуации было бы неправильно. Это правда, что во многих отношениях мы бываем некультурны и не цивилизованы, и так же правда, что для деревни это ещё более характерно, чем для города. Почему же предполагается, что сами иммигранты в России не в состоянии распознать и признать своих проблем? Разве они не страдают от «средневековых кланов
» и «мигрантов с ножами
», может быть, зачастую ещё в большей степени, чем коренное население?
Короче говоря, я не согласен с попыткой уважаемой Синнй Вороны — как я это понял — закрыть дискуссию. В нашей дискуссии не место «эмпатии, эмоциональному отношению к людям, внутренним ощущениям
», а должна быть политическая позиция (пролетариата и народа), а затем — исследование социальной реальности местного и иммигрантского населения и их взаимодействий. Эту дискуссию нужно всеми силами открывать, а не закрывать окриком, что, мол, какой-то автор настолько неправ, что, будь я восточным человеком, назвала бы его «финским нацистом
», а так просто намекну, что у него плохо с «эмпатией, эмоциональным отношением к людям, внутренними ощущениями
», что с ним «явно что-то не так
». Да чёрт с ними, с внутренними ощущениями Коммари. Убивать и щемить он не призывает, и ладно. Нас положение иммигрантской группы в среде коренного населения и положение коренного населения в условиях иммигрантского притока должны интересовать. Их повседневность, трудовые практики, культурные взаимодействия… Между тем, трудно отрицать тот факт, что иммиграция в нынешнем состоянии не способствует развитию пролетарского движения. Пролетарий побуждается видеть врага не в капиталисте и даже не в иностранном империалисте, а в своём соседе, и проповедью этого не исправишь, даже если пошикать на Коммари. Что с этим делать — ну, нужно думать и обсуждать.
Поскольку Синяя Ворона упоминает также о культурных основах, поговорим немного о культурных основах.
Вот она пишет: «…Русские дети хотя бы отчасти растут на сказках Пушкина, на русских сказках (Колобок, Царевна-Лягушка). А немецкие дети думаете растут на братьях Гримм? Да ни хрена. Ничего они такого не знают. Это все старье и отстой. Раньше они росли на Бэмби и прочем Диснее
». Откуда такое пренебрежение к диснеевским фильмам, первым из которых (из полнометражников) была «Белоснежка», между прочим, этих самых братьев Гримм? Это вполне себе классика.
Но, ладно, Ворона тут же отбрасывает этот довод и продолжает: «Сейчас уже и не знаю. Подростки - это манга, анимэ (хотя сейчас уже. наверное, что-то другое), мир Марвел. Абсолютно глобализированная культура. Вам серьезно жалко, если она "размоется"? Мне нет
».
Я, кстати, тоже не уверен, остался ли у современных подростков какой-то значимый культурный базис или уже нет. Мне кажется, что остался. И Дисней и Марвел, и даже аниме и манга (хотя и представляющие собой западно-восточный синтез) опираются на обширное наследие европейской культуры, включая и братьев Гримм и Шекспира (все же знают, что «Король лев» — ремейк «Гамлета», а сюжет «Гамлета» почерпнут из хроники XIII века), и восходящее к античной культуре вплоть до Гомера. Это не какие-то безродные, завезённые инопланетянами конструкты.
Но дело не в этом. Ворона подменяет вопрос. Думаю, довольно мало кого волнует, что братья Гримм будут размыты сказками Тысячи и одной ночи («Алладин» был тоже экранизирован тем же Диснеем), а Пушкин будет размыт, скажем, Фирдоуси. Если иммиграция несёт к нам сказки Шахерезады и поэзию Фирдоуси, то это было бы интересно и неплохо, но, боюсь, на практике мы в лучшем случае получаем кок-бору в придачу к нашим варварским обычаям вроде охоты, катания на квадроциклах и рэпа. Волнует угроза, что эта «глобализированная культура» будет не обогащена, а архаизирована.
Возвращаемся к вопросу «что делать». Предлагаемые Вороной риторически, а, может, не очень риторически решения крайне неудачны. Кроме сентенции «чтобы не умирали культура и язык, нужно писать на этом языке, ставить спектакли и т. д.
», тут ничего не могу возразить. Если помех нету, а в России для русского языка их нету, то и вперёд.
Но «чтобы не замещалось население, нужно рожать детей
» и «чтобы не умирали "христианкие ценности". нужно ходить в церковь и быть активным в церковной общине
» — это, что называется, пускать встречный пал. Чтобы избежать архаизации по чужеземному образцу, таким образом, предлагается вернуться к собственным образцам архаики (да, рожать детей в количестве, конкурентном с выходцами из архаичной сельской среды, это тоже архаика, несовместимая с современной городской цивилизацией; а что современная городская цивилизация не поддерживает даже уровня простого воспроизводства — это отдельная проблема, которая на личном уровне и моральными призывами неразрешима и о которой отдельный разговор). Это тот путь, к которому призывают консерваторы и к которому на самом деле не так уж склонна даже националистически и религиозно настроенная публика. И странно её в этом было бы упрекать.
UPD. Продолжение дискуссии можно прочитать у Вороны.
sleepy



















annoyed